Продолжение (выдержки, а то если все, то слишком длинно)
March 2nd, 2010
автор: amor_
http://king-mj-jackson.livejournal.com/214973.html
Говоря о шаманизме в искусстве, и прежде всего танцевальном нельзя не затронуть тёмных сторон, которые делают эту тему ещё более многогранной и глубокой.
В испанской народной культуре, точнее, во фламенко, существует такое поверье, которое по сей день артистами воспринимается достаточно всерьёз – это поверье о дуэнде. Это очень длинная подробная тема, в общем-то, и очень важная в данной культуре. Легенда такова: существует особый дух – Дуэнде, он приходит к артисту, вселяется в него во время исполнения песен и танцев. Именно в этом состоянии, когда внутри тебя дуэнде, случается самый яркий экстаз, который характеризуется небывалыми по силе эмоциями. Сложно назвать дуэнде добрым духом. Те ситуации, которые принято считать приходом дуэнде, это всякий раз эмоции, выражающие не веселье, а в лучшем случае страсть. Хотя точнее было бы сказать: боль и ярость. Классический пример присутствия дуэнде описан в эссе такого великого поэта и подвижника, как Федерико Гарсиа Лорка. Речь там идёт о знаменитейшей народной певице Испании начала ХХ века Пасторе Павон. Случилось так, что она пела, а какие-то из присутствовавших иностранцев не прониклись действом. И вот тогда певица пришла в ярость. Она схватила стакан касальи, выпила его залпом и обожгла горло. И вот с болью и яростью и совсем хриплым голосом она затем запела, это было такое исступлённое и бешеное состояние, такое сбивающее с ног энергией исполнение, что все присутствующие замолчали в полном потрясении. А знатоки дела сказали: «Это Дуэнде».
...
Собственно то, что испанцы называют состоянием Дуэнде – это прямое наследие шаманского экстаза. Человек впускает в себя духа, так он мыслит самовыражение. Можно верить в существование реального Дуэнде, можно не верить, однако смысл поверья в том, что особые возможности и особый мистический опыт приходит к человеку как бы извне. Известный исследователь, автор множества книг по истории мировых религий Мирча Элиаде в своё время назвал свою книгу о шаманизме «Шаманизм. Архаические техники экстаза». И вот собственно эти техники, как много раз говорилось выше, предполагают изменённое состояние сознания. И, что конкретно иллюстрирует поверье о Дуэнде – это связь этих экстатических состояний с общением с духами и с впусканием их внутрь себя. Ритуалы шаманов часто предполагали именно впускание духа недоброго, способного причинять людям болезни и всевозможный вред. Целью шамана было договориться с этим духом, утихомирить его, победить его злое влияние. Так шаманы могли лечить соплеменников или добиваться иных позитивных целей. То есть если вернуться к истокам и попытаться понять, то поверье о Дуэнде становится не таким пугающим, каким кажется современному человеку на первый взгляд. В испанском языке применительно к фламенко и к состоянию Дуэнде в частности есть такое словосочетание: pelear con el cante, то есть «сражаться с пением», это в том случае, если речь о певце, но то же самое можно было бы сказать и о танце. Это предполагает, что сила, вдруг вошедшая в исполнителя, может мучить его, заставлять страдать, плакать и вместе с тем бороться. Человек не является пассивной фигурой по отношению к дикому духу, он с ним взаимодействует, выливая все накопленные эмоции, но этим самым добиваясь очищения души, раскрытия себя. То есть через истошную ярость человек выплёскивает ту боль, что заставляет его страдать, он борется с ней, и конечная цель его – позитивна, хотя путь к ней может быть пугающим и в чём-то жестоким.
Говоря о тёмной стороне, я плавно перейду к этой же теме в творчестве Майкла. Я увидела в первый раз Black or White именно в полной версии, мне тогда было где-то около 18-19 лет, тогда этот клип ещё только недавно вышел. Я тогда ещё не настолько интересовалась Майклом, кажется, уже успела посмотреть по ТВ интервью с Опрой, но основной интерес у меня начался позже. И вот тогда вторая часть с пантерой меня поразила. Я по сей день считаю это одним из самых лучших его танцев в том смысле, что это чистый поток агрессивной страсти, пусть даже всё проделано перед камерой специально. Однако это тот импровизированный танец, который возвращает собственно к истокам. Не люблю все эти надписи и знаки, которые потом намалевали на компьютере, дабы публика понимала, что это не направлено во зло. Это как уродливая надстройка над совершенным зданием, какое-то упрощение. Но бог с ним. Всё равно в современной массовой популярной культуре – это УНИКАЛЬНЫЙ случай настоящего страстного и одухотворённого танца, который в данной области не встречается вообще. В подавляющем большинстве случаев мы видим гимнастику или сексуально крутящиеся задницы, а элегантные танцы степистов вроде Астера ушли в глубокое прошлое. Настоящий же экстаз на популярной эстраде отсутствует как класс. Его там просто НЕТ. Мне после этого клипа хотелось сказать «Браво, Майкл!» Хотя тогда я его поклонницей ещё не была. За несколько минут этот человек, единственный на поп-небосклоне обладающий вот этой исконной непосредственностью, сделал то важное, что до него не сделал ни один эстрадный танцовщик с мировым именем. Он вывел в свет экстатическую импровизацию, вставив её в совершенно не имеющий к этому отношения клип, весь полностью посвящённый позитиву, единению народов и мальчишеским приколам. Контраст совершенно дикий, оттого и ещё более непонятный обывателю и потому вызвавший кучу споров и осуждений. Мне кажется, стоит вообще всмотреться в то, как выстроен весь клип в целом. Скорее всего, Майкл это сделал интуитивно, в том числе рассчитывая, что его поток сознания в очередной раз эпатирует публику. Собственно, если посмотреть на историю молодёжной культуры за последние лет 40, то в поведении Майкла в танце пантеры нет ничего такого сверх нового: бить предметы и делать вызывающие сексуальные движения начали задолго до него. У многих рок-музыкантов почиталось за правило в конце концерта яростно разбить собственную гитару или даже поджечь всё оборудование на сцене. Поэтому джексоновское разбивание стёкол какой-то по сути виртуальной машины, которая видна лишь по телевизору – это ерунда по сравнению с тем, что творилось ещё десятки лет ранее означенными музыкантами. Во многом тот же крайний экстаз. Однако никто из тех людей не танцевал… А ещё лишний раз повторю, что в данной ситуации был дикий контраст между предыдущей частью и этой.
Стоит заметить, что по хореографии там нет ничего уникального, Майкл просто бессознательно гнал всё, что умел, начав с элементов классического степа и заканчивая своими знаменитыми волнами и хватаниями за пах. Обычно в любой импровизации так и выходит, идёт поток каких-то ставших весьма привычными движений и затем где-то в одном-двух местах вылезают некие озарения, где просто тело само делает что-то такое новенькое, что потом смотришь в записи и говоришь «Ого!»
Убери из этого клипа всё это настроение, и останется в общем-то довольно нелепый набор движений, половина из которых привлекает внимание ниже пояса. По сути дела многие люди так это и видят. Их внимание в наибольшей степени привлекает факт того, что Джексон опрокидывает мусорный бак и громко застёгивает ширинку. «Это чо такое?» Вот главный вопрос средней тёти Мани, смотрящей это вечером по телевизору вместе с внучкой…
Признаться, несмотря на то, что я довольно консервативный человек в вопросах сексуальности, для меня есть крайне очевидная разница между всеми этими нижепоясными «приколами» Майкла и совершенно пошлыми проявлениями современной культуры, которые мне крайне неприятны. Внутреннее наполнение разное. Для него это именно часть эпатажа, плюс отголоски его африканских корней. Думаю, ему нравилось дразнить этим публику, на его месте мне бы тоже нравилось, но всё же это во многом имеет более нейтральный оттенок, идущий из характера африканских танцев. Об этом я ещё напишу подробнее ниже.
А пока вернусь к построению клипа Black or White. Само его название наводит на ряд мыслей. С одной стороны «Чёрное и белое» - это явно про расовые признаки. Это то, что на поверхности, и то, что напрямую имелось в виду в песне. Но мне всегда хотелось посмотреть на это и с ещё одной стороны, помню, даже в 19 лет я в своём личном дневнике про этот клип писала: это «чёрное» и «белое» в человеческой душе. Первая «приличная» часть – белое, вторая – чёрное, вместе со своей темнотой и чёрной пантерой. Почти все мы боимся зачастую своей тёмной стороны, прячем её куда подальше и изо всех сил размышляем о самовоспитании. Однако преодоление тёмных сторон зачастую невозможно без активного осознания оных и понимания их природы. Другими словами нужен как раз тот конструктивный диалог с недобрым духом… Дуэнде своего рода.
Осознавая это или нет, Майкл в этом танце выпустил некое накопленное, это полное раскрепощение: не важно, прилично ли делать это или то, важно просто выливать из себя энергию полного освобождения. Это та самая борьба, которая возникает у испанцев во время их выплесков. В такой момент не думается о пристойности или благообразности, важно быть предельно открытым и яростным в своей страсти и боли.
Кстати, хоть я и в курсе, что чёрная пантера как символ имеет связь с одним из общественных движений чёрных американцев, но если опять же переключиться на подсознание, то какой-то в этом древний посыл. Я бы даже сказала: отголоски тотемизма. Опять же какая-то связь с яростным и прямолинейным духом животного, мистика, оборотничество. Ну, и в то же время раскрытие своей внутренней чертовщинки, которая прячется где-то в любом человеке, выпускание пантеры наружу. Это старо как мир, и потому и работает.
Вообще у Майкла много всплывало совершенно архетипических вещей в творчестве, и от этого оно становилось крайне насыщенным, чарующим в отличие от многих приторно сладких эстрадных образов современности. В том числе его какая-то неуловимая и таинственная любовь к Луне, в честь которой он назвал свою хореографическую изюминку. На чистом ощущении. Все мы знаем, скольких поэтов и художников вдохновляла Луна, которую воспевали в романсах или связывали с пугающими тайнами тьмы и ночи. Но всё в очередной раз уходит в фольклор и в нашу общую природу. Я не хочу сейчас развивать подробно мысль о лунных поверьях, мифах и культах, которые очень сильно повлияли на многое в общемировом искусстве, поскольку эта тема одна из центральных в моей собственной жизни, очень важна в испанском фольклоре и моём личном мировоззрении, а потому если я сейчас «сяду на любимого коня», то рискую слишком увлечься. Просто хочу сказать, что без Луны в танце никак не обойтись. Ну, если ты, конечно, танцуешь, не думая, а чувствуя, как это Майкл говорил.
Теперь о самих движениях. Вы знаете, сексуальность, агрессия и страсть имеют между собой немало общего. Мне много раз говорили, что фламенко танец сексуальный. Однако это же самое можно сказать о множестве других народных танцев, где присутствует патетика и страсть. Любое проявление человека в танце, где он раскрепощён и эмоционален, может восприниматься как проявление сексуальности, поскольку грань между просто эмоциями и основным инстинктом в принципе очень тонкая. Однако это не значит, что этой грани не существует вообще. Фред Астер очень точно сказал когда-то про Майкла: «Ты злой танцовщик». Но это подразумевало не злобность, а страстность исполнения, нечто неистовое, чертовски привлекательное. Когда я учу людей фламенко, то я им объясняю самые основы и постановку тела, говоря им: «вот это по сути боевая стойка». Русские люди, бывает, довольно точно учат движения танца, но фламенко у них не получается, потому что им не хватает чисто испанской напряжённости, своего рода грубости, агрессии, не говоря уже о глубоком внутреннем наполнении, которое просто требует таланта. Но вот что сейчас сказать хочу: настроение очень сильно влияет на то, как ведёт себя тело. В движение нужно уметь вкладывать чувства и энергию, только тогда танец становится танцем, без этого это просто гимнастика. Причём если чувства имитируются через мимику, а не проживаются при этом внутри, то получается всё равно карикатура, кривляние с гимнастикой. Очень часто такое видно на соревнованиях по бальному танцу, где только отдельные мастера выдают нечто интересное. В массе же все эти якобы «страстные мачо», двигающие мышцами лица вместе с дёрганьем задом, танцующие якобы латину – это пародия на танец, давно ставшая просто красивым видом спорта. Стоит помнить, что в искусстве первична духовность, а техника вторична. В спорте первична техника. Вот у Джексона так не было никогда. До последнего вздоха. Многие его движения выглядели настолько ярко, пластично и талантливо не за счёт того, что он в совершенстве владел техникой (хотя, конечно, он многое умел), но засчёт того, что каждое движение он полностью проживал, причём во многом через подсознание, которое потоком выдавало это идеальное слияние пластики с музыкой. К сожалению, обычно этому научить нельзя. Это несёт лишь природный настоящий талант. Хотя я в известной мере учу своих учеников и студентов работе с подсознанием. Но всё равно полностью это на ровном месте из человека не вытащишь, у каждого свои границы и пределы возможностей.
У Майкла, если быть дотошной, не самый техничный танец на Земле. Он не выделывал прыжков со шпагатом, не бил 40 степов в секунду, не крутил 32 фуэте, хотя он выделывал подчас невероятные вещи для человеческого тела. Но просто ведь можно посмотреть на множество современных танцовщиков и, в особенности, молодых, которые творят такое, что Майкл, к примеру, не мог. Но при этом мы называем его великим, а тех танцовщиков воспринимаем зачастую как рядовых статистов. В чём дело? Повторюсь: в артистическом даре, в энергии, вот в этом шаманском волшебстве и харизме. Величие на сцене начинается не тогда, когда танцовщик взлетает на три метра вверх, выделывая сальто-мортале. Это удел циркачей. Полного величия в танце человек достигает там, где он способен ерундовый жест превратить в маленький спектакль, сакральное действо. И вот Джексон это умел. Потому он и был гением.
Я помню, меня сильно покоробило высказывание Артемия Троицкого, когда он пытался доказать идею об излишней раздутости значения Джексона тем, что, мол, лунную походку даже не он сам придумал, а якобы Марсель Марсо. Ну, во-первых: надо поставить «два» товарищу Троицкому по истории вопроса, это движение существовало задолго до появления Марсо. А во-вторых: скажу конкретно как хореограф, что лунная походка – это своего рода фетиш в отдельно взятом танцевальном стиле, в танце Джексона. Понимаете, есть такой интересный приём в танцевальном искусстве, многие им пользуются, и заключается он в том, чтобы найти просто некое оригинальное запоминающееся движение, которое используется для кульминации в выступлении. Это движение должно быть именно чем-то оригинальным или просто прикольным, но часто отнюдь не шибко технически сложным. Найти такое движение – тоже серьёзная заслуга. Однако стоит понимать, что лунная походка – это довольно простое технически движение, которое при желании может выучить каждый маломальски дружащий со своим телом человек. Ну, я не беру усложнённые её варианты, когда движение идёт в сторону, это сложнее. Но вот moonwalk в классическом виде со смещением назад – это реально не так сложно. Необычно, да. Плюс надо понять принцип этого движения, чтобы его выполнить. Но на этом собственно всё. Талант Майкла настолько серьёзнее оснащён по части пластики и техники, что на этом фоне лунная походка – это мелочь. Как у него двигается всё тело, какая координация, какое чувство ритма! А какое он делает вращение! У меня волосы дыбом до сих пор, я не могу столько оборотов разом сделать на двух ногах и никогда не смогу. Это просто за пределом. Вот о таких элементах могут говорить только очень одарённые профессионалы. А при этом все автоматически называют сенсацией всё равно лунную походку. Это чисто информационный эффект… А всё благодаря находчивости и талантливому режиссёрско-хореографическому ходу. Сделать такой небанальный и прикольный элемент на таком выступлении, как юбилей Моутаун, запомниться, да ещё столько в это вложить энергии – вот вам и результат.
...
Когда журналисты говорят о танцах Майкла, они чаще всего вспоминают лунную походку, как главный вклад в дело хореографии. Ох, ребята, лунная походка – это историческое событие, если хотите, но не главный вклад Майкла Джексона в искусство танца. У него есть вещи куда серьёзнее. И прежде всего не какие-то конкретные элементы танца, а созданный единый свой стиль, плюс подход к танцеванию, про который я тут распинаюсь всю дорогу. Стоит понимать, что нет предела совершенству. Есть множество танцевальных приёмов и техник, и они будут множиться сколько угодно. Однако в истории остаются те танцовщики, которые сумели на сцене создать такое, что сорвало множеству людей крышу, что заставило их любить, плакать, радоваться, СОПЕРЕЖИВАТЬ. Вот это важнейшая вещь в работе артиста. Если ты сумел зажечь в душе (своей и зрителей) огонь, то ты – мастер. А все приёмы и техники просто служат средством и инструментом для создания этого эффекта. В них важно гармоничное сочетание всего этого в единый организм возможностей точно так же, как музыка строится из семи нот в разных октавах и звучаниях. Но при этом бывает так, что одна музыка трогает и восхищает, а другая - нет.
Обратимся опять к корням. Когда говорят о танцах Майкла, то очень часто вспоминают Фреда Астера и его номера. Уж тут, правда, очень много Майкл «унаследовал». Весь этот «гангстерский» стиль с подчёркиванием стопы и шляпы, эти наряды, эти цветовые и световые эффекты, а также прямые использования танцевальных движений степа. Но опять же потрясает то, что он взял оттуда лишь внешние сугубо стилевые приёмы, как классику эстрады и соединил со своей вышеупомянутой стихийной африканской страстью. Причём не столько в варианте исполнения степа чёрными танцовщиками, сколько именно в характере народных танцев Африки и Карибского бассейна. Когда эстрадный блеск и элегантность вдруг резко перетекают в поток этой стихийной шаманской пляски под барабаны. Неслучайно он невероятно органично смотрится рядом с бразильскими барабанщиками в клипе. Совершенно общая природа.
Всегда интересно, что Майкл лишь издали напоминает эстрадного дэнди в лаковых штиблетах: всё это просто театральная бутафория для создания эффекта. Там не штиблеты, а белые носки, под чёрным пиджаком прячется майка и рубашка, которые он в любой момент разорвёт, а под элегантной шляпой небрежно разметавшиеся волосы, которые не имеют ничего общего с бриллиантином ухоженных танцовщиков прежней эстрады. Так что всё это нужно в основном, чтобы появиться в направленном луче света. Кстати, театральный приём старый как мир, мы все им пользуемся, и Майкл тоже его не придумал, а взял у классиков. И вот эта чёрно-белая светотень с контрастным освещением, в которую обычно ещё вплеталась либо сияющая перчатка, либо кончики пальцев в пластыре – всё это задавало первый интригующий аккорд таинственности… Такой кавалер в чёрном, выходящий из темноты. Архетип, который волнует сердца дам ещё со времён комедии плаща и шпаги. Женщина может не видеть его лица, но уже грезить о нём, как о той романтической фигуре, которая в ночи полезет к ней в окно. Вот вам и шляпа, надвинутая на глаза. Самые красноречивые части тела в танце, как правило, кисти рук и стопы. Особенно руки. Руки у человека где-то на третьем месте после слов и выражений лица для того, чтобы что-то выразить. Они жестикулируют, они говорят, они могут и петь. Я часто говорю ученикам, что руки, чтобы быть действительно выразительными и танцевальными, должны продолжать импульс идущий из тебя, из твоего взгляда, из твоих ощущений внутри. Поэтому ладонь и кончики пальцев – это то, откуда вытекает энергия. И это должно быть видно во всех смыслах. Руки – самый тонкий материал в движении. Майкл усиливал визуальный эффект за счёт своих пластырей и перчаток. Это были как говорящие сгустки энергии, выступающие украдкой из черноты общего таинственного образа. Похожая ситуация была с носками, они выделяли стопы. И вот вся эта элегантная магия кавалера в чёрном затем вдруг раскрывалась в дикий африканский экстаз, который под всей этой театральной бутафорией прятался. Степовые движения перетекали в чувственные изгибы тела, знаменитые откровенные хватания между ног и безумные разрывания рубашки. Это работает лучше, чем любой грамотный стриптиз. Потому что это соблазнение на уровне подсознательных ассоциаций и энергии, на уровне красоты, а не физиологии. Именно так Майкл завладевал вниманием самых взыскательных женщин и юных барышень, которых не купишь приёмами грубой самцовости. Понимал ли это Майкл? Интуитивно очень понимал, а ещё осознанно понимал, что привлекает массу внимания, но он не придавал сверх значения этому. Именно это помогало ему это делать естественно, целомудренно и непосредственно, как дикарь. Поэтому тело его становилось соблазнительным и желанным, а душа оставалась наполненной вихрем чистой энергии. Ну, назову это условно так. В общем, это чувственность другого более высокого уровня, где телесное полностью подчиняется духовному.
Стоит сказать, что у Майкла были клипы и номера с совершенно прямым указанием на сексуальность, он танцевал с женщинами и рассказывал в танце обо всех аспектах отношений. У любого художника в творчестве отражаются самые разные стороны жизни, в том числе и любовь, и сексуальность. Но стоит понимать, что не каждый танец посвящён этой теме, какие бы ни были в нём движения. Знаете, вообще я всегда очень смеюсь над людьми, которые придают многому в танце большой сексуальный подтекст там, где его нет. Начнём хотя бы с того, что танец – это искусство, в котором активно участвует тело. А тело много чего может даже неосознанно выдавать, что многим может казаться сексуальным. Вы ведь можете просто лежать на пляже и расслабляться без лишних мыслей, но при этом кто-то будет на вас смотреть и, возможно, испытывать сексуальные переживания. Так ведь это собственно проблема зрителя и, возможно, вашего внешнего вида, а не вашего внутреннего посыла. Этот пример к тому, что сам артист может вкладывать в танец самое разное или вовсе ничего конкретно не вкладывать. И секс там может быть совсем не на первом месте. В случае с Джексоном в основном так и было. Он был слишком по жизни религиозен, скромен и одухотворён, чтобы постоянно думать о таких вещах. Неосознанная сексуальность в нём постоянно была, как в любом человеке. Но она никогда не превращалась в прямую показуху «ай, гляньте, я себя вот тут погладил». Показухой к месту и не к месту занимаются все попсовики, начиная от Мадонны и заканчивая всеми «мальчиками-зайчиками» современности. Они дрыгают задом и чётко в этот момент говорят, что их зад должен кого-то возбудить в зале. Это отчётливо бросается в глаза даже в тех танцах, где можно было бы обойтись без этого. Собственно подавляющее большинство поп-исполнителей зациклены на своей сексуальной привлекательности, они настолько хотят быть желанны, что подчас на сцену не приносят вообще ничего, кроме секса, причём в самой грубой его форме. Что, собственно, и уводит их от истинного обаяния. А у Майкла этого не было. В его танце никогда не было показухи. Это была природная нормальная чувственность. И ни разу ни скабрезность. Выходя на сцену, он просто отключался от какой-либо логичной вербальной информации. Он просто танцевал, как все его предки, которые ходили в Африке почти нагими и не вкладывали в свою наготу никакого особого смысла. Поэтому, даже осознанно употребляя в танце приёмы шоу, он всё равно превращал это в непосредственность ребёнка и дикаря-шамана. Он чаще всего просто танцевал, как нравилось, получая удовольствие от самого танца, а не от того, что думал, как это кого-то возбуждает. Вот в этом и есть разница между ним и многими другими.
Вообще в танцах, идущих от далёких и древних народных корней в принципе много всплывает движений, где есть чувственный сексуальный характер. Например, если посмотреть, как танцуют простые испанские цыгане на своих семейных вечеринках, то можно увидеть, как в некоторых игривых танцах они выделывают очень хулиганские и откровенные движения. Старые-старые старушки задирают юбки, открывая на показ кружева их панталон, древние мужики хватаются за всякие части штанов, а маленькие девочки подкидывают платки и юбки таким образом, чтобы они залезли между ног самым хулиганским образом. При этом в обычной жизни эти люди соблюдают весьма патриархальный порядок, в девочках строго воспитывается целомудрие и преданность только своему мужу.
Если присмотреться к народным танцам латиноамериканцев и чёрных в США, то там тоже можно увидеть много всяких таких движений. В том числе и хватания себя между ног. А уж сколько бразильцы трясут телесами... Всё это сексуально. Но все народные танцы были когда-то атрибутом языческих культов и праздников. Движения, которые намекали на что-то сексуальное, были призваны воспевать плодородие, урожай, здоровое потомство. То есть смысл был не в том, чтобы возбудить зрителя, а в том, чтобы воспеть жизнь и совершить магическое действо. Энергия, которую люди выплёскивали в танце, впадая в экстаз, должна была привлечь всякие разные блага к их племени и отразить их единство с высшими силами и природой. То есть сексуальность движений была СРЕДСТВОМ, а не конечной целью. И именно поэтому в этих культурах все эти движения выглядят естественно и без излишней «сальности». По той простой причине, что эти люди привыкли к этим движениям с детства и не придают им лишнего значения.
Вообще фильм "Танцуй, чёрная Америка!" - это замечательный материал. Там просматривается во многом история танцев чёрных от вот таких народных древних корней до перехода всего этого в современный танец. Показывается стэп, различные эстрадные номера начала ХХ века, а затем линди хоп.
Признаться, ещё в детстве до меня дошло, что вся современная музыкально-танцевальная культура в общем-то берёт корни из Африки, слишком очевидно. Однако, глядя этот фильм, африканские танцы, это впечатление складывается в такой яркой степени, что, скажу я вам, у нас с вами половина повседневности связана с Африкой. Вся эстрада в той или иной степени тащит ритмы оттуда, и самое потрясающее то, что африканцы полностью изменили представление европейцев о том, как танцевать. Где сейчас вальсы и гавоты, а? Зато африканский принцип свободного движения всеми частями тела сейчас в любой дискотеке. Даже самая бездарная косолапая тётка, которая топчется там на месте, размахивая руками - это всё равно отголоски африканской эстетики движения, а не местной. Вот так. Нравится это кому-то или нет. И лучшие танцовщики в подобном стиле всё равно чёрные.
Поскольку я занимаюсь культурой фламенко, то задолго до написания этого поста мне задали вопрос, не повлияла ли как-нибудь эта культура на творчество Майкла. Скажу, что прямого влияния по сути никакого нет. Просто есть общие точки соприкосновения.
Я выше долго собственно об этом говорила: такие культуры народного танца и музыки, как фламенко и как афроамериканская культура (в том числе джаз) – это очень близкие по способу творческого существования направления. И там, и там история восходит к древним этническим корням, и там, и там есть тенденции смешения и взаимовлияния, и там, и там присутствуют такие основы, как импровизация, пластика, ритм, раскрытие сильных эмоций и экстатические состояния, часто восходящие к мистическим поверьям далёкого прошлого. Роднит их и то, что фламенко – тоже культура, которую веками хранили те слои населения, которые много пели не только о радостном, но и о тяжёлой доле, одиночестве, смерти. А ещё в обоих культурах есть свои обращения к христианству, создавшие интересные жанры в рамках церковных праздников и песнопений. Эти две культуры часто исторически сталкивались друг с другом, порождая интересные смешения и новые жанры. И как я уже сказала, и в наше время эти две культуры по-прежнему дружат друг с другом. Негритянские мотивы захаживают в гости к испанскому искусству в самых разных формах.
Что касается прямого влияния фламенко на Майкла. Ну, насколько мне известно, он немного общался с Хоакином Кортесом (наиболее известный в наше время танцовщик в жанре эстрадного фламенко), в творчестве того же Кортеса можно углядеть некое влияние Джексона, хотя оно и спорно, но кое-что общее явно есть.
У Майкла же отголоски фламенко присутствуют в прямом смысле лишь в клипе “In the closet”. Во-первых: там в паре моментов мелькают испанские танцовщицы в длинных белых юбках. Даже если это не чистопородные испанки, то движения рук, корпус и повороты у них из фламенко – это однозначно. Второй момент: и эти танцовщицы, и Майкл причёсаны в стиле фламенко, очень гладко. Кстати, многие отмечали, что непривычно было видеть Майкла с гладко зачёсанными волосами. Но это именно атрибут стилистики: всё оформление в этом клипе сделано с испанским и латиноамериканским налётом. Причём испанского там больше. Латинской Америкой отдаёт тамошний образ Наоми Кэмбелл, она одета в коротенький костюмчик в стиле бразильской ламбады. А вот наряд и причёска Майкла явно ближе к испанскому стилю, как уже говорилось. Даже ботинки на каблуках там напоминают те, которые носят испанские танцовщики. Само действие клипа разворачивается на фоне характерных домов с белыми стенами, это тоже классика южной Испании и во многом Лат. Америки. Вот такой стиль. Вероятно, это было сделано с целью подчеркнуть эротичность этого клипа, ведь всё испанское и латиноамериканское у многих ассоциируется со страстью, сексуальностью.
Ещё меня спрашивали: есть ли какая-то связь между испанскими мотивами и одним движением в “The Way You Make Me Feel”. А именно, когда танцуют вместе парни и Майкл и где они резко подкидывают руки над головой, выпрямляясь. Нет, тут прямой связи с фламенко никакой. Разве что просто есть некие общие представления у всех хореографов о каких-то страстных жестах, движениях. Эта поза подчёркивает страстность явно. Это просто эффектно и всё. А уж ассоциировалось ли это движение у автора конкретно с испанцами - это тайна есть велика, это может быть как угодно. А так: условно говоря, это третья позиция рук в классическом танце, она везде может в каком-то виде использоваться.)))
Хотела сперва ещё что-то сказать о конкретных клипах, номерах. Как бы надо же ведь отметить и это для полного комплекта. Но я прихожу к выводу, что это разговор о каких-то частностях, которые уже собственно превратятся просто в разбор из серии: «ах, как вот это здорово он сделал», «ух, как они тут все весело запрыгали». Что-то я не вижу большого интереса в этом, это больше не для повествований, наверное, а для диалогов, когда делишься мнением. Но просто скажу, что из конкретно клипов с поставленными танцами мне больше всего нравятся “Bad”, “Smooth Criminal” и "Ghosts".
Это самые профессиональные и самые блестящие работы именно по постановке, съёмке, оригинальности. «Триллер» - это, конечно, классика и тоже блестящая работа. Но там сама хореография несколько проще, там больше радует, насколько театральна эта хореография. Она очень образная и повёрнутая лицом к актёрскому мастерству. Но с точки зрения съёмки, построения кадра - там ничего такого. Просто хорошо отснятый танец.
А вот помянутые выше работы – это именно конкретно блеск соединения средств кино и хореографии. Самый шедевр именно по разводке танца в кадре с использованием разных интерьеров, лестницы и перемещения камеры из одного интерьера в другой вместе с танцем и сценарным действием – это, конечно “Smooth Criminal. Высший пилотаж именно постановки и создания единой логичной последовательности кадров со всем, что там происходит по танцу. Шикарное место там и для нестандартного самовыражения Майкла: пауза без музыки с завыванием, криками и мотанием головой – это и режиссёрский ход отличный, и есть место для той самой личной дикости, так сказать.)) Отдаёт немного африканским обрядом с потрошением кур и беснованием. ИМХО лучшее место в клипе, опять слегка выпадающее из всей этой голливудщины и бродвейщины с гангстерами и создающее совершенно прекрасный контраст.
В “Bad”, если говорить конкретно о танцевальной его части, Майкл совершенно прекрасен в своей агрессивности и работе с камерой, как с партнёром. Там на этом приёме весь номер выстроен. Кордебалет хорошо за ним идёт в синхроне – это их основная заслуга там, и это очень смотрится. А вот под конец в акапелльной части интересная деталь: насколько всё внимание к Майклу, что остальные не доигрывают даже до половины его нервности, его всего трясёт от старания. Он выдаёт явно всё-всё, что только можно, чтобы от злости аж в глазах потемнело, а мужики стоят относительно спокойно. Присмотритесь к ним на досуге, это забавно.
"Ghosts" – сам по себе фильм очень интересный, хореография там опять же дополняет действие, очень ярко дополняет, много хороших находок в самих движениях.
Стоит сказать пару слов про Билли Джин: всё-таки это знаковая вещь среди сольных танцев Майкла. Это его шедевр, основанный на минимализме, именно как монолог в совершенно голой обстановке, где нет ничего, кроме света. Только мастер и может заставить людей не скучать, глядя на него в подобной форме подачи. Лично мне всегда интереснее всего смотреть на импровизацию, когда появляется нечто спонтанное и уникальное. Кстати, именно Билли Джин постоянно используют для подражаний и пародий. Убогое это в основном, скажу я вам, зрелище. Исключение составляют только удачные шутки или отвлечённые от подражания вариации на тему.
Скажу лишь такую вещь, возвращаясь к Майклу: кардинально отличаются все его концертные исполнения Билли Джин и выступление на юбилее Моутаун. Там ещё не так гладко, как в поздних версиях, сделана лунная походка. Возможно, не скользил пол. Однако по эмоциональной выкладке этот танец настолько наэлектризован, что не сравнить ни с чем. В конце, когда Майкл останавливается и смотрит в зал... Я не знаю, как описать это выражение глаз, но мне в нём всё понятно. Я переживала такие моменты, когда от пары минут зависит всё. Это другое тело у тебя становится. Потом пытаешься запомнить происходящее, обычно остаются в голове какие-то мгновения, куски, что-то на уровне ощущений. Но это такой выброс сил, как будто это не две минуты, а два часа работы. Не по времени, а по затратам. И это сильнейший контакт с публикой, конечно. От этого ещё сильнее заводит. Потому что если речь о публике взыскательной, которой надо показать что-то новое в первый раз - это момент особый. Я это выступление каждый раз смотрю, как на Майкла на экзамене. Там и направленного света-то нет. Просто артист на сцене.
Ну, и последнее: о мастерстве танцовщика. И о том, стал ли Майкл танцевать с возрастом хуже. Я, увы, слышала такие мнения по поводу поздних его выступлений и "This is it".
Скажу так: можно по-разному смотреть на танец. Но важно помнить, что танец – это искусство, а не спорт. Я это уже говорила. Это основное. Безусловно, танец связан с телом, с физической формой, поэтому по ситуации могут обсуждаться какие-то аспекты техники. Одни аспекты в балете, другие – в народном танце, третьи – в эстрадном и т.п. Но какова бы ни была важность техники в том или ином случае, мы всё равно должны начинать с художественного содержания, а технике отводить вторую роль. Это не отменяет необходимости неких основ в выполнении движений, например. Но мы говорим не об обучении начинающих, а о мастерстве большой звезды.
В отечественном балете пенсионный возраст начинается в 38 лет. Понимаете? Не в 50 и даже не в 45, а в 38! Нагрузки, конечно, там дикие. Но стоит понимать, что вообще существует такая практика, как пенсия в 38 лет. Конечно, звёзды балета танцуют дольше. Майя Плисецкая и в 70 ещё выходила на сцену. Но уже все понимают, что возраст накладывает свой отпечаток. Чёсом такой человек уже не выступает точно. При этом люди могут охотно купить билеты на её выступление. Потому что увидеть звезду хотят и в 20, и в 70 лет. Люди хотят увидеть уже не идеально выполненное фуэте, а индивидуальность, внутреннее содержание. Собственно то, что и составляет главное в художественном наполнении танца и главное в том, что можно увидеть в исполнении звезды.
Приведу другой пример: во фламенко люди танцуют до глубокой старости. Там не только нет пенсии в 38 лет, там после 30 только всё начинается. Однако никто не в состоянии отменить физические изменения с возрастом, ухудшения в здоровье, силах. И всё равно испанцы танцуют, даже будучи совсем дряхлыми стариками. Опять же всё объясняет подход к художественному содержанию. В танце фламенко духовность и артистизм сильно важнее техники. Старики почитаются подчас даже больше молодых, потому, что им есть ЧТО сказать со сцены. Фламенко – искусство зрелых людей. Чтобы станцевать боль, впустить в себя дуэнде, о котором говорилось выше, нужно быть человеком, который что-то уже пережил в жизни. Да, испанцы танцуют с раннего детства, и танцы детей тоже очень ценятся за юность, темперамент, старание. Но всё равно апогея в этом искусстве достигают, пройдя некий жизненный путь. И важно, очень важно быть личностью. Потому что это танец в основе своей сольный, и чтобы выйти на сцену и что-то сказать публике, нужно чем-то отличаться от остальных. И прежде всего манерой и духовным содержанием. Фламенко – танец Артистов.
Эти примеры я привожу к тому, чтобы была понятна разница не только между главным и второстепенным в искусстве, но даже между техникой мастера и техникой рядовых исполнителей. Важно понимать, что подчас мастер отличается именно тем, что способен потрясающе и НЕПОВТОРИМО сделать то, что не требует больших физических затрат. А вот рядовые исполнители часто берут тем, что умеют делать очень высокий прыжок или могут идеально выучить то, что просит хореограф. И то, и другое – профессионализм. Однако он служит разным целям.
Майкл Джексон – тот эстрадный танцовщик, который максимально близок был к искусству в высоком смысле, а не к спортивным мероприятиям. В нём было много от народного танца, и он создавал не просто шоу, где бы он творил невероятные трюки, он создавал наполненный содержанием диалог с публикой и с Богом. Пусть это звучит пафосно, но это было так по своему основному посылу, он ЭТО нёс публике. И чисто интуитивно с вышеописанными шаманскими наклонностями, и совершенно осознанно, как профессиональный и очень самобытный художник.
Ему было уже 50. Его пластика была в идеальном состоянии. Простите, что ещё нужно, чтобы конкретно ему, в конкретно его жанре иметь достойную физическую форму? Да ничего.
Да, полагаю, что он не мог уже танцевать и прыгать много часов подряд с той же бодростью, с какой это он делал в 20 или 30 лет. Не потому, что он по слухам был совсем плох (это спорный момент, который обсуждать не хотелось бы), а потому что он просто был 50-летним человеком. Обыкновенно вполне здоровым 50-летним человеком быть на сцене всё равно уже не так легко, как быть 30-летним. Потому что есть разница. В 50 эту прыть выдавать и не нужно. Для марш-бросков есть молодые. А от Майкла нужна была его индивидуальность, пластика, темперамент, энергия. И ВСЁ. Всё это было при нём!
И когда его в "This is it" показывают, то исключая любые чувства симпатии к нему, можно запросто с позиции профессионала сказать, что он был в миллион раз лучше своей танцевальной группы. Потому что его тело живёт в танце каждую секунду, его танцевальные движения для него естественны, они его родные. И сколько бы ни старались там эти мальчики и девочки, им этого не сделать никогда по определению. Будь они даже сто раз талантливы и физически крепки. Мне, честно говоря, даже странно это объяснять, поскольку это вполне прописные истины. Но я всё ж это делаю, потому что меня возмущает непонимание смысла некоторых вещей, которое я встречала у отдельных людей.
Отмечу ещё лишь то, что просто важно учитывать, что он был уже не только не настолько молод, как когда-то, но он пережил в жизни много потрясений. Это факт. И было ли или не было у него то или иное недомогание - эти подробности по сути ничего не меняют в факте его мастерства. Мне просто ясно, что он прожил очень непростую жизнь, но при этом он не утратил способность прекрасно петь и танцевать. В фильме это всё продемонстрировано достаточно.
Кстати, могу заметить, что, подчас, и молодые артисты могут выйти на сцену с плохим самочувствием, с болью в ногах или руках, с кучей проблем по жизни, но при этом на сцене выглядеть бодрыми и весёлыми. В этом копаться – довольно неблагодарная затея. Можно лишь сказать, что Майкл наверняка очень уставал, но при этом он молодец.
Что касается того, как он танцует в фильме, я могу лишь одно сказать: каждый кадр – маленький шедевр. Подчас это не какой-то там немыслимо сложный танец, видно, что Майкл импровизирует, делает где-то одно и то же, что часто свойственно импровизации. Это не напряжение, это умственный релакс. Проще говоря, он валяет дурака. Но это прекрасно. Потому что он гениально валяет дурака: у него при этом гениальное тело. Его дуракаваляние и есть то уникальное, что не поддаётся копированию.
Вообще немного приоткрою на словах тайну того, что с человеком в такие моменты происходит, поскольку знаю это по себе. Майкл довольно точно сказал Баширу: «Танцовщик не должен думать, он должен чувствовать». Совершенно верно. Это ощущение потока. Оно может быть совмещением с музыкой, а может происходить и без неё, как самостоятельный видеоряд. Дело не в том, что из головы напрочь исчезают мысли, просто танец – это невербальная информация. Во время танца не может быть ощущения психологического напряга, иначе всё провалится, должно быть ощущение свободы. И если мы говорим о неких технических наворотах типа прыжков или вращения, то они чаще всего требуют физического напряжения, каких-то затрат. А вот пластика, которая может выглядеть жутко сложной, часто самим танцовщиком воспринимается как элемент отдыха. Все эти волны телом, изгибающиеся бог знает куда руки, шея, голова, натянутая стопа – это всё делается легко. Точно также, как вы каждый день просто ходите или прогуливаетесь. Такие люди, как Майкл, пластику не осваивают, они с ней живут. То есть ты не приходишь в балетный класс, размышляя и раскладывая, как делается вот это движение, которое ты там-то видел или так-то придумал, а ты ловишь ощущение этого движения, делаешь его, и оно становится таким же естественным, как дыхание. Чтобы сохранить пластику, не требуются часы и годы диких тренировок, умея это, ты это умеешь всегда. Главное, чтобы тело и мозг были в сохранности без нарушения моторики.
Когда говорят, что танец – это адский труд, то имеется в виду, что после 5-20 минут танца устаёшь, а после нескольких часов танца ужасно устаёшь. Но это не значит, что ты каждую из этих минут думаешь «Ох, как же мне тяжело!» Это чувство удовольствия, совмещённое с физической нагрузкой. Иногда танец приводит к тому, что у тебя стёртые в кровь ноги или какое-нибудь растяжение. Но во время танца ты максимально стараешься эти ощущения игнорировать и часто от танца они начинают проходить. В экстазе боль может даже совсем утихнуть, и так бывает. На сцене всё чудесно, чудно и неожиданно подчас. Это всегда по стрессовости – ситуация экстремальная, но она работать для самого артиста может, как наркотик. Кстати, на сцену и тянет за этим. И подчас только пост фактум на следующий день ты понимаешь, как ты выкладываешься, где у тебя болит и что болит.
Я не профессор Бехтерева, чтобы толково и научно описать те мозговые процессы, которые происходят в таких ситуациях, но могу сказать, что сцена часто заставляет подключать скрытые возможности организма, которые опять же возникают благодаря работе с подсознанием и умением использовать изменённые состояния сознания. Всё опять возвращается к истоку, к Дуэнде. Без него никак.
В общем, если про танцы говорить, то всё у Майкла в порядке, ей-богу.
Поскольку разговор мог бы ещё продолжаться и продолжаться, то сложно поставить некую точку. Я нарисовала картину, где могла бы ещё вносить, и вносить детали по настроению. Потому что тема танцевального искусства в глобальном отношении неисчерпаема, и Майкл в ней – константа. Я лишь надеюсь, что смогла донести главное в этой картине до всех вас. Поэтому подведу такой итог:
Танец для меня свят, это я много раз сказала. Бежар назвал его искусством ХХ века, а я назову искусством Вселенной. Он соединяет духовное и материальное воедино, приоткрывая нам завесу тайны тайн, вынося наше сознание далеко за пределы многочисленных рамок и оков. Есть много хорошо танцующих людей, но среди них не так много танцовщиков, которые являются Артистами с большой буквы. Неважен жанр, неважен масштаб популярности, важно то, насколько артист всецело отдаёт себя искусству, насколько он осознаёт тот великий дар, который имеет и несёт его зрителям. Дар – не просто талант и даже не гений, дар – это сама возможность служить танцу с помощью данного тебе таланта, всецело его любя, ощущая его сакральный и общечеловеческий смысл. Майкл Джексон был одним из тех танцевальных «поэтов», что беззаветно обожая танец, несли на сцену его суть, ту искру, что выносила зрителей за привычные рамки, соединяя их с неистовой стихией энергии, эмоциональности и красоты, которую нельзя постичь простой логикой, но можно лишь почувствовать. То, как он умел обнажать свои эмоции и вылавливать в потоке импровизации потрясающие мелочи – дано очень немногим танцовщикам. И не дано никому из поп-исполнителей. Те духовные переживания и та эстетика, что он принёс на эстраду – это уникальный случай. Одновременная сложность и простота многого из того, что он делал, породили гениальное. И ещё много лет ему не найдётся замена в тех масштабах и жанрах, в которых он творил. Хотелось бы, чтобы это понимали не только поклонники его творчества.
Я рада, что застала время, когда он был жив, и в какой-то мере рада, что мне выпала роль заставшей его историю в той ситуации, когда я могла судить о нём непредвзято. Многие годы было модно его ругать и считать странным выродком. До такой степени, что сказать вслух, что тебе нравится Майкл Джексон, было стыдно и страшно. Однако мне это не помешало видеть в его искусстве главное. А вот за судьбу его больно. Жаль, что слишком многие таланты при жизни воспринимаются через призму негатива, почему-то есть в человеческой природе такая закономерность. И она повторяется с печальной регулярностью. Талантливый многогранный человек, ярко одарённый и к музыке, и к танцу, и к осуществлению всевозможных театральных идей и т.п. известен широкой публике не по своим лучшим образцам творчества, а по отдельным фрагментам клипов, которые чаще бывают на телевидении, и по бульварным сенсациям, не стоящим никого внимания. На сегодняшний день по нашему телевидению невозможно увидеть ни одной приличной передачи о нём, только убогие поделки, где вечно перепутаны имена, даты, перевраны сведения и по сути ничего не говорится о его творческом даре. А лучшие концертные записи и фильмы по-прежнему смотрят только поклонники на своих закрытых показах-междусобойчиках. Жаль. Правда, в свете того множества грустного, что происходит с культурой отечественной, не приходится сильно жаловаться на то, что нечто упущено по части культуры западной. Остаётся лишь вздохнуть и надеяться, что высшая справедливость таки всё расставит на места. А мы ей в этом своим скромным вкладом поможем.
